Её звали Света, а она представлялась всем по-врослому - Светланой. Вот я и прозвала её Светлая...
Мы не были закадычными подружками. Просто часто возвращались вместе домой из школы, нам было по пути. Я незаметно всматривалась в её лицо, чтобы понять, как она так спокойно живёт со своей необычной внешностью и виду не показывает, что хоть чем-то недовольна. Мне вот, например, совсем не нравились мои худые и длинные руки-ноги… Просто кошмар какой-то и всё… Все рукава и штанины были мне коротки… Ужас!
И мальчишки почему-то никогда её не трогали, совсем не дразнили. Даже как-то удивительно это… Меня вот постоянно они доставали: называли дылдой, дёргали за косы, приставали с предложениями донести портфель, получая неизменный отказ… И за это, в следующий раз, меня обязательно ждал какой-нибудь сюрприз… На новенькую кофточку – чернильное пятно, прямо из авторучки…
И только один раз старшеклассник и «красавчик» Ванька подложил Светлой прямо в карман фартука клубок из живых гусениц. Она взвизгнула от неожиданности и помчалась прочь, что было духу, а гусеницы всё выпадали и выпадали из её кармана…
Ванька громко ржал до тех пор, пока я не стукнула его со всей силы промеж ног, правда, это вышло совсем случайно. Я, честно, не прицеливалась. Приседая от боли, он всё-таки успел и мне положить несколько гусениц за шиворот, но я даже не пошелохнулась, выдержала до самого дома и уже там расплакалась от обиды или несправедливости, точно не скажу…
Однажды Света всё-таки рассказала мне, как случайно наступила на ржавую проволоку, та с силой отскочила и попала ей прямо в глаз. Глазное яблоко удалось сохранить, но глаз стал заметно меньше второго и зрение сильно упало…
Теперь она видела им только в очках. Ещё она почти не росла с тех пор. Так, наверное, стресс повлиял на её гормоны. Она так и осталась самой маленькой и не самой красивой в классе…
Но никто не мог бы с ней сравниться во всём остальном. Она просто виртуозно писала в аккуратных тетрадочках своим каллиграфическим почерком, обладала феноменальной памятью и абсолютной грамотностью, а на уроках физкультуры обыгрывала под кольцом самого рослого нападающего и ещё умела так посмотреть на самого злобного мальчика нашего класса, что у того пропадало всякое желание делать ей пакости.
На выпускном вечере её не было, точно не знаю, почему… Возможно, потому, что ей, самой сильной из всех медалистов, не дали золотую медаль. В своём выпускном сочинении она отказалась исправить ошибку. Поставила запятую и тире, а нужна была только запятая… «Принципиальная ошибка»… или это Света такая принципиальная была…
Она сдавала в ВУЗ все пять вступительных экзаменов, вместо одного, если бы тогда получила свою медаль… Но и все пять она сдала «на отлично». В институте Света сразу пошла в секцию спортивной гимнастики, получая один за одним, спортивные разряды за свои достижения.
Она как будто каждый день доказывала самой себе и окружающим, что не напрасно живёт, что она может, преодолевая одни вершины, идти к следующим целям.
На третьем курсе она вдруг внезапно заболела и скоропостижно умерла от рака поджелудочной железы.
Рассказывают, что на смертном одре она успокаивала безутешно рыдающую над ней мать, словами: « Не плачь, мама, только тело моё смертно, а душа будет жить вечно. Это я точно знаю…»
Прочитано 10663 раза. Голосов 3. Средняя оценка: 4,67
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
